Русско-литовские войны. Часть 1. Итоги Пограничной войны 1487-1494 гг. и предпосылки нового конфликта
В начале 1494 года завершился подписанием мирного договора длившийся несколько лет пограничный конфликт между Великим княжеством Литовским и Московским государством во главе с великим князем Иваном III. Эту войну в отечественной историографии порой именуют «странной войной», так как формально на протяжении всего периода военных действий мир сохранялся, война так и не была объявлена. Это, однако, не помешало ведению ожесточённых боевых действий на границе. Особенно ожесточённый спор между Москвой и Литвой разворачивался за, так называемые, Верховские княжества, чьи правители пытались лавировать между своими могущественными соседями.
Итоги мира отражены в Разрядных книгах.
Активная экспансия Ивана III вызвала значительные опасения, однако остановить её исключительно военными методами Литва на тот момент не имела возможности. Соответственно, великий князь Александр начал добиваться заключения мирного договора. При этом он хотел скрепить мир со своим восточным соседом заключением брака с одной из дочерей русского князя. Иван не имел принципиальных возражений, но увязывал возможность такого брачного союза с признанием литовцами московского подданства верховских и вяземских князей.
Переговоры проходили достаточно сложно. Литовская сторона настаивала на том, что соглашение должно основываться на докончании 1449 года, то есть не признавала всех московских приобретений в ходе войны. Отказ от претензий на Новгород, Псков и Тверь вряд ли можно было счесть значимой уступкой. Однако и другая сторона выдвигала не менее жёсткие требования, настаивая на восстановлении границ времён Московского князя Симеона Ивановича и Ольгерда, что означало отказ Литвы от Брянска и Смоленска. Уже это может служить доказательством, что вряд ли обе стороны рассматривали заключение мира иначе, чем временную передышку в военных действиях.
Литовский князь Александр Казимирович также настаивал на том, чтобы оба правителя обещались не принимать отъезжающих от своих государей великих князей. Очевидно, что Литва опасалась дальнейших территориальных потерь.
В ходе дальнейших переговоров русским боярам удалось добиться признания передачи Москве владений Новосильских и Вяземских князей. Ещё раньше Литва отказалась от претензий на Козельск и Хлепень. Однако многие захваченные русскими войсками городки были возвращены Литве. Пункт о запрете приёма на службу служилых князей не был включён в договор. Однако предусматривалось, что при переходе их должны принимать без их вотчин, что также создавало предпосылки для дальнейшего развития конфликта.
Говоря о роли в конфликте Верховских князей, стоит отметить весьма здравое рассуждение историка М. М. Крома. Он полагает, что нельзя безоговорочно соглашаться как с позицией советской, так и значительной части современной историографии, которая приписывает всем этим князьям тяготение к Москве. Однако нельзя их считать и жертвой московской агрессии, как это принято в историографии литовской и отчасти белорусской. На ряде конкретных примеров исследователь показал, что выбор между Москвой и Литвой в основном зависел от определённых конфликтных ситуаций внутри самих княжеских родов.
В русско-литовском соглашении было упомянуто о союзе против врагов, однако этот пункт можно считать во многом формальным. Ведь оказание военной помощи в случае начала войны не предусматривалось. Был признан литовской стороной и новый титул Ивана III. По итогам военных действий Москве удалось значительно расширить свои территории на вяземском направлении и в Верховских землях. Однако успехи Ивана III во многом продолжали зависеть от того, готовы ли будут служить ему местные князья. При этом далеко не все из них стремились перейти на службу Москве.
Как своеобразную часть мирного договора можно рассматривать и заключение брака Литовского князя с дочерью государя всея Руси Еленой. Стоит отметить, что Иван III особо настаивал на том, что русскую княжну не должны принуждать к отказу от православия и переходу в католичество.
Мы не можем, конечно, быть абсолютно уверенными в том, что планировали все участники русско-литовских переговоров. Однако известно, что впоследствии заявления о притеснении княгини Елены и принуждении её к переходу в католичество будут активно использоваться Иваном III как предлог для дальнейшего развития конфликта.
Если рассматривать заключение мира в 1494 году с точки зрения стратегической инициативы в дальнейшем противостоянии, то стоит признать существенный успех московского государства. Вот как оценивал возникшие стратегические перспективы А. А. Зимин:
Стоит, правда, заметить, что по заключённому договору Москва как раз отказывалась от территориальных претензий на Смоленск и Брянск.
Хотя граница в новом договоре и указывалась более точно, чем в соглашении 1449 года, однако в районе владений Мезецких князей она точно установлена не была. Вряд ли это было вообще возможно, так как владения князей зачастую отличались чересполосицей. Предполагалось, что граница будет впоследствии уточнена, однако существование спорных территорий, пускай и в малом масштабе, практически сразу же привело к поводу для возобновления мелких пограничных конфликтов. Некоторые Новосильские князья отказались возвращать территории Литве, аргументируя это тем, что они владеют только своими отчинами, а не пожалованиями со стороны литовских князей. Естественно, что это вызывало стремление Литвы к непризнанию сложившегося положения и попытке вернуть утраченные земли.
Можно сказать, что практически сразу же после заключения соглашения и брака Литовского князя с Еленой Ивановной, начинается новый виток обострения русско-литовских отношений. Елена, очевидно, готова была выступать в качестве открытого агента московского влияния, что, в свою очередь, вызвало заметное раздражение у значительной части литовской знати, которая была ориентирована на Польшу. Напрямую условия соглашения литовской стороной не были нарушены. Однако бояре из свиты Елены были отосланы в Москву. Специальную православную церковь при дворце для княгини так и не выстроили. Всё это при желании можно было рассматривать как принуждение Елены к переходу в католичество. А у Ивана III такое желание было. Нам известно, что Московский князь сумел передать дочери, чтобы она не шла ни на какие уступки, даже если ей будет грозить мученическая смерть. При этом Иван практически сразу же начал угрожать зятю военными действиями для защиты своей дочери. В дипломатических документах сохранились слова, с которыми Великий князь обращался к своей дочери:
При этом практически не прекращался процесс захвата русской стороной новых пограничных волостей, не взирая на возмущение Литвы. Литовская сторона, однако, также не оставляла попыток так или иначе уязвить восточного соседа – задерживала отправляющихся в Россию послов из других стран, чинила препятствия русским купцам.
Утеснение православного населения в Великом княжестве Литовском, конечно, не распространялось на одну лишь княгиню Елену. После убийства татарами в 1497 году киевского митрополита Макария на его кафедру был возведён Иосиф I, который вскоре заявил о своей готовности рассматривать вариант присоединения к Флорентийской унии. Вполне возможно, что таким образом он как раз хотел уберечь свою православную паству от притеснений со стороны католиков.
Эта ситуация давала Москве ещё один повод для того, чтобы в грядущем конфликте объявить себя защитницей не просто своих политических интересов, а всего православия. При этом определённую ошибку в данном случае допустил Литовский князь Александр. Он, очевидно, полагал, что даже заключившие унию и признавшие верховенство Папы православные всё равно не будут надёжными подданными. Соответственно, Александр убеждал Папу требовать от православных Литвы согласия на такие условия, которые, по сути, были полным переходом в католичество.
Вполне возможно, что Александр Казимирович считал войну с Москвой делом неизбежным и не видел необходимости в проявлении терпимости к тем, кого он считал потенциальными союзниками врага. Вместо этого он предпочёл сосредоточиться на улучшении своего дипломатического положения. Литовский князь понимал, что война с Москвой один на один вряд ли приведёт к успеху.
Наиболее очевидным шагом являлось упрочнение союза с Польским королевством. В 1499 году между Литвой и Польшей была подписан вторая Городельская уния, которая должна была утвердить вечный союз между двумя странами. Вполне разумным шагом было налаживание отношений с Ливонией, у которой всегда было множество поводов для конфликта с московскими князьями.
